Победу приближали как могли

Продолжение.

Начало 

• Победу приближали как могли (1 часть)
• Победу приближали как могли (2 часть)

На начало войны в городе работали Бондюжская средняя школа № 1 по улице Татарстана (ныне Фомина), Татарская неполная школа № 2 по Горького (здание училища); начальная Ленинская школа №3 по Гассара (ныне военкомат) с семилетним обучением. Помимо общеобразовательной программы дети посещали обязательные кружки − оборонные и медико-санитарные.

Весной 1941 года на одном из очередных заседаний в исполкоме поднимается вопрос о строительстве детского дома для беспризорных детей, так как в рабочем поселке на тот момент их было уже много.

К концу 1941 года в Бондюжский район прибывает 493 ребенка с эвакуированных западных районов страны. Их размещают по детским домам в деревне Бондюга, рабочем поселке Бондюжский, сёлах Тихие Горы и Тихоново, поселке Русский Кокшан. В 1942 году начинает падать посещаемость в образовательных учреждениях. Из-за нехватки одежды и обуви, а порой и голода родители не отпускали детей на учебу.

После снятия блокады Ленинграда в 1943 году в Тихие Горы прибывает еще 55 детей школьного возраста, а в поселок Бондюга 18 грудничков. Как вспоминала жительница Бондюги Лидия Зырянова, теплоход на пристани встречали ученики и уносили грудных малышей на руках в деревню, где их размещали. Здесь они воспитывались до трех лет, затем их распределяли по детским домам.

Из воспоминаний Веревкиной Валентины Ивановны: «Мне было чуть меньше 12 лет, когда началась война. В школе нам давали по 100 граммов хлеба в день. Дежурный ученик приносил на доске кусочки хлеба. Всем хотелось горбушку, но никто не брал лишнего кусочка, хотя все были голодные. Тетрадей не было, писали на газетах и оберточной коричневой бумаге. В классе было очень холодно, даже замерзали чернила, которые делали из сажи и свеклы. После уроков дежурные пилили и кололи дрова для своего класса. Почти половину класса составляли эвакуированные дети из Ленинграда, жили они в интернате. На земельном участке они сеяли для себя зерновые, сажали овощи. После учебы тимуровские бригады ходили по домам ушедших на фронт красноармейцев (на них прибивались красные звезды) – кололи дрова, носили воду из колодцев, с ключей возле татарского кладбища, у больницы, даже из Тоймы. Следили за светомаскировкой. Летом работали в деревнях – собирали урожай до поздней осени, только потом начинали учиться».

Из воспоминаний Кудерцевой Тамары Сергеевны: «Когда началась война, мне было три года. Мама −партийный работник, целыми днями до поздней ночи была на работе. Мы с сестренкой иногда по нескольку дней ее не видели, за нами присматривала бабушка. Позже, когда бабушка уехала в другой город, мама отдала нас в детский сад.

Садик находился в военные годы на улице Татарстана. Здание неказистое, деревянное с остроконечной крышей напоминало нам тогда сказочную избушку на курьих ножках. Коллектив садика был небольшой: воспитатели, няни, музыкальный работник и повар. Да и детей в садике было немного, все разных возрастов. Я с желанием ходила в садик, мне нравился коллектив взрослых и детей, и я знала, что здесь всегда буду сыта. Игрушек почти не было, приносили свои, родители шили матерчатых кукол, зверушек. Одна кукла была большая гуттаперчевая, ее звали Таня. Мы ее красиво наряжали, а давали ее поиграть только детям, которые хорошо себя вели. Ее очень боялись уронить и разбить…»

Федотова Валентина Васильевна вспоминает: «Мой сын Володя родился в 1942 году. Пока он был маленьким, оставляла его одного. Я работала в бухгалтерии на заводе и в перерыв могла бегать домой, чтобы переодеть и накормить сына. Когда ползать начал, на пол одеял да тряпья постелю, его к столу веревкой привяжу за ножку, чтоб далеко не уползал. К двум годам, бывало, в пенек гвоздочков набью, и молоток ему оставлю, чтоб занятие было, он любил забивать гвозди, сама на работу. Соседа напротив попрошу, чтоб присматривал (там не ходячий жил старик, он все время у окна сидел). Как Володя заплачет, он ему кричит, разговаривает, отвлекает немного…»

Продолжение следует.

Материал подготовлен МАРИЕЙ КОЛУПАЕВОЙ